«Были, дескать, мы на Радунице в Манефиной обители, слышали поученье от
Божественного писания — в кабак не ходи, и там средь пьяных такой срамоты не услышишь…» Вот что скажут по твоей милости…
Думаю, что в
Божественном Писании в сказанном преподается некий великий и возвышенный догмат, и он таков: человеческое естество есть среднее между двух некиих, одно от другого разделенных и стоящих на самых крайностях, между естеством Божественным и бестелесным, и между жизнию бессловесною и скотскою, потому что в человеческом составе можно усматривать часть и того, и другого из сказанных естеств, из Божественного — словесность и разумность, что не допускает разности в мужском и женском поле, и из бессловесного — телесное устроение и образование, разделяемое на мужской и женский пол.
Семь лет Дуне минуло — срок «вдавати отрочат в поучение чести книг
божественного писания». Справив канон, помолясь пророку Науму да бессребреникам Кузьме и Демьяну, Марко Данилыч подал дочке азбуку в золотом переплете и точеную костяную указку с фольговыми завитушками, а затем сам стал показывать ей буквы, заставляя говорить за собой: «аз, буки, веди, глаголь…»
В этих списках с раскольниками помещены и еретики (христовщина, т. е. хлысты, иконоборцы (?), субботники, то есть молоканы), помещены и «кривотолки», как особая секта, с таким объяснением: «Все скиты их раскольнические того суть именования, понеже все криво толкуют
божественное писание» [«Розыск», стр. 67.].
— Мне что же-с? — смешался было Алексей. — Отчего ж не сказать, что знаю. Кажись, худого в том ничего не предвидится. Не знаю только, что будет угодно спрашивать ихней милости. Хоть я и грамотен, да не начетчик какой, от
Божественного Писания говорить не могу.
И тебе бы, Василий Борисыч, не повеления мирян пребывающим в иноческом чину передавать, не грозить бы нам, убогим, их остудой, а их бы поучать от
Божественного Писания, да покорятся освященным и да повинуются святей Божией церкви…
Гостили девушки у тетки без мала пять годов, обучались
Божественному писанию и скитским рукодельям: бисерны лестовки вязать, шелковы кошельки да пояски ткать, по канве шерстью да синелью вышивать и всякому другому белоручному мастерству.
Бог наш на небеси и на земли вся елика восхоте сотвори!» А если пожелает кто поподробну излюбопытствовать, того ради посылаем подателя сего послания Василия Борисыча, мужа учительна, разумна, знающа силу
Божественных Писаний и самолично зревшего доброе устроение заграничныя святыя митрополии и все чины и службы в ней соблюдаемые.
Неточные совпадения
— Тогда они устно слышали от него учение, а мы ныне из книг
божественных оное почерпаем: нас, священников, и философии греческой учили, и риторике, и истории церкви христианской, — нам можно разуметь священное
писание; а что же их поп и учитель — какое ученье имел? Он — такой же мужик, только плутоватей других!
"Я старец. Старцем я прозываюсь потому, первое, что греховную суету оставил и удалился в пустынножительство, а второе потому, что в
писании божественном искуснее, нечем прочие християне. Прочие християне в темноте ходят, бога только по имени знают; спросишь его «какой ты веры?» — он тебе отвечает «старой», а почему «старой» и в чем она состоит, для него это дело темное.
Притом та
Божественная форма, в которую он облекал свою беседу, уснащая ее текстами Священного
Писания и примером из жития святых, совершенно обезоруживала Феню, так что она могла только плакать украдкой.
Поэтому понятно, что основоположный трактат по отрицательному богословию, творение Ареопагита, не только носит выразительное над-писание: «О
божественных именах», но и в действительности посвящен изъяснению значения
божественных имен, под которыми премирный Бог открывается миру.
— Авдотья Марковна, — после долгого молчанья сказал отец Прохор, — доходили до меня вести, что хотя ваши годы и молодые, а в
Писании вы довольно сведущи. Не от себя и не от человеческих
писаний предлагаю вам, а сказанное самим истинным Христом возвещаю.
Божественные словеса неизмеримо выше всяких слов, всяких
писаний и всяких деяний человеческих. Веруете ли вы во святое Евангелие?
Жил у князя на хлебах из мелкопоместного шляхетства Кондратий Сергеич Белоусов. Деревню у него сосед оттягал, он и пошел на княжие харчи. Человек немолодой, совсем богом убитый: еле душа в нем держалась, кроткий был и смиренный, вина капли в рот не бирал, во Святом
Писании силу знал, все, бывало, над
божественными книгами сидит и ни единой службы господней не пропустит, прежде попа в церковь придет, после всех выйдет. И велела ему княгиня Марфа Петровна при себе быть, сама читать не могла, его заставляла.
и светское
писание, и
божественное, и всякие молитвы, и катихизиц. И живу по
Писанию… Людей не забижаю, плоть содержу в чистоте и целомудрии, посты соблюдаю, кушаю во благовремении. У другого какого человека только и есть удовольствия, что водка и горлобесие, а я, коли время есть, сяду в уголке и читаю книжечку. Читаю и все плачу, плачу…
Это — эзотерическая тайна
божественного откровения и Священного
Писания.